Эксперимент Розенхана
Первым делам Розенхан уговорил 7 своих друзей (в состав группы входили 4 психолога, педиатр, домохозяйка и художник) пожертвовать несколькими месяцами жизни ради науки. Еще одним участником этого маленького коллектива решил выступать сам Дэвид. Каждый из маленькой группы ранее не имел психических заболеваний, так что никакой истории болезни в этой области у них не было.
Экспериментаторы разъехались не просто по разным клиникам, но и вообще в разные штаты, это было сделано для соблюдения условий чистоты эксперимента. Кроме того, все члены группы выступали под псевдонимами, работники медицины были фиктивно трудоустроены на иные специальности. Все остальные биографические данные медикам сообщались в точности.
Каждый из людей, задействованных в опыте обратился к неизвестному ему психиатру с жалобами на слуховые галлюцинации. Все они сообщали медикам, что слышат по ночам необъяснимые звуки и голоса. Слова этих голосов были неразборчивы. Заболевание симулировалось, чтобы псевдопациенты оказались в клинике для душевнобольных, где они должны были начать себя вести естественно (как ведет себя обычный психически здоровый человек), чтобы их как можно быстрее выписали. Доктор Розенхам хотел установить промежуток времени, за который врачи отличат здорового от больного.
Наивный мечтатель.
Попавшие в клиники псевдопациенты стали говорить лечащим врачам, что полностью здоровы и чувствуют себя превосходно. Но их никто и не думал слушать, каждый из участников эксперимента был определен в палату, где можно было говорить что угодно. Медики настаивали на приеме всех предписанных лекарств и совершенно не думали выпускать своих пациентов на свободу. Никакое хорошее самочувствие не было основанием для отмены психотропных препаратов. Выписали экспериментаторов только после полного прохождения запланированного курса лечения. В среднем, в клиниках здоровые люди провели по 19 дней, каждый из них при выписке получил диагноз «шизофрения в стадии ремиссии».
Что было дальше...
Доктор Розенхан не успокоился на достигнутом, и вскоре новая группа псевдопациентов обратилась в 12 других клиник. Клиники подбирались случайным образом — от известных в стране дорогих частных лечебниц, до обычных муниципальных больниц. Все 12 человек жаловались на одни и те же симптомы, причем те, которые сообщала первая группа экспериментаторов, и все оказались госпитализированы, при этом 11 из них поставили диагноз «шизофрения», а еще одному, в частной клинике, «маниакально-депрессивный психоз».
У этих пациентов была возможность общаться с другими людьми находящимися на излечении, причем часть реально психически нездоровых людей заподозрила рядом с собой симулянтов. Эти пациенты подходили к «засланным казачкам» со словами: «Ты не больной, ты журналист или профессор». Зато профессиональные врачи были уверены, что к ним поступили реальные больные, каждого из них пичкали лекарствами. Курс лечения на сей раз продлился от 7 до 52 дней. Этим людям также при выписке поставили диагноз связанный с шизофренией.
Публикация статьи Розенхана в известном научном журнале вызвала шумиху в мире психиатрии Соединенных Штатов. Под вопрос ставилась профессиональная пригодность многих врачей, представители одной клиники потребовали проверить их работу путем присылки псевдопациентов. Доктор Розенхан ответил согласием, и новая стадия опыта длилась еще 3 месяца.
На сей раз представители лечебного заведения ревностно отнеслись к своим врачебным обязанностям, каждый прибывший с подозрением на психическую болезнь человек подвергался тотальному контролю. Спустя 3 месяца специалисты больницы могли торжествовать полный успех — они из 193 прибывших пациентов выявили 41 симулянта, еще 42 человека попали по подозрение в в симуляции.
Гром грянул, когда хитрый Розенхан раскрыл свои карты. На сей раз он не отправил в клинику ни одного псевдопациента. Вообще НИ ОДНОГО! А врачи, видимо, среди выявленных симулянтов пропустили изрядное количество реальных больных.
Проведенный эксперимент дал возможность доктору Розенхану утверждать, что психиатры не имеют возможности достоверно отличать психически больных людей от здоровых. А человек, однажды получивший диагноз «шизофрения», не сможет избавиться от своего клейма до конца жизни.
proxor]]>
В «Злом Медике» недавно обсуждали тему про карантин для вновь прибывших из-за бугра, и что людям по сути наплевать на все эти правила. Зацепил один комментарий от местных, который рассказывает, что произойдет с работой медучреждений при взрывном росте числа заболевших.
Как раз ходили байки про злых итальянцев, которые уже не помогают совсем пожилым пациентам, оставляя их умирать. Текст ниже похоже про них.
Пост для информирования населения из медицинского чата:
Пока власти уговаривают вас соблюдать карантин и пугают вас штрафами, я лучше расскажу вам, что будет происходить в реальности, если вы не будете соблюдать карантин. Возможно, это подействует лучше уговоров и угроз штрафов.
Напомню, что карантинные мероприятия служат для того, чтобы избежать взрывного роста заболевших, при котором количество людей, одновременно нуждающихся в медицинской помощи, превышает возможности системы здравоохранения оказать им всем помощь.
Когда такое происходит, в действие вводятся давным давно определённые протоколы реагирования на такую ситуацию. Эти протоколы прекрасно знают эпидемиологи, врачи, изучавшие медицину катастроф, а также все студенты медицинских ВУЗов, посещавшие занятия на кафедрах военной медицины.
Самые опытные врачи освобождаются от всех своих обязанностей и становятся на сортировку поступающих больных. Их задачей становится отсортировать пациентов по степени тяжести — на тяжёлых, средней тяжести и лёгких.
Все остальные врачи занимаются лечением ТОЛЬКО больных средней тяжести.
«Лёгким» даются инструкции по поводу того, как они могут помочь друг другу, чем они и занимаются под надзором санитарки или наименее опытной медсестры.
Тяжелобольные отправляются в палаты умирать. На них не будут тратить вообще никаких ресурсов. Если кто-то из них доживёт до того момента, пока окажут помощь всем больным средней тяжести, то тогда врачи и займутся ими. Это выглядит жестоко, но только так можно вылечить максимально возможное количество людей. Иначе, пока врачи будут возиться с одним «тяжёлым», умрёт несколько больных средней тяжести, а ещё с десяток «средних» перейдёт в разряд «тяжёлых».
Первоначальная сортировка — самая сложная и ответственная работа, и именно поэтому на неё выделяют самых опытных врачей. Врачи с недостаточным опытом могут не справиться с психологическим давлением и занять драгоценные ресурсы, например, безнадёжным ребёнком или безнадёжной беременной женщиной. Или же они могут потратить драгоценные ресурсы на «лёгких», у которых больше всего сил, и которые из-за этого гораздо громче и активнее требуют оказания помощи именно им.
В случае с коронавирусом, в разряд «тяжёлых» будут определены люди пожилого возраста, а также больные достаточно серьёзными хроническими заболеваниями всех возрастов. Не соблюдая карантин, именно вы приговорите большинство из них к смерти. Потому что вы или те, кого вы заразили в инкубационный период, займут те ресурсы системы здравоохранения, то время врачей и медсестёр, и те аппараты искусственной вентиляции лёгких, которые могли быть потрачены на их спасение.
ЧТО МОЖЕТЕ СДЕЛАТЬ ИМЕННО ВЫ:
1. Соблюдайте карантин и не выходите из дома, кроме как по крайней необходимости. Иначе, даже если вы переболеете бессимптомно или очень легко, вы заразите кучу людей, которые и перегрузят ресурсы системы здравоохранения.
2. Убедите своих пожилых родственников и знакомых не выходить на улицу вообще и не контактировать вообще ни с кем (в том числе и с вами). Пусть сидят дома и общаются со всеми через аудио и видеозвонки в месседжерах. Пусть продукты им приносят курьеры или соседи и оставляют сумки под дверью. Пусть к ним перестанут приходить помощники по хозяйству. В конце концов, лучше пожить некоторое время в бардаке, чем подвергать себя смертельному риску. Звоните им каждый день, контролируйте, выполняют ли они ваши указания, и повторяйте им эти правила («никуда не выходить и ни с кем не контактировать очно») снова и снова.
3. Убедите в том же самом ваших пожилых соседей по подъезду. Обменяйтесь с ними телефонами, и, собираясь в магазин, созванивайтесь с ними, и спрашивайте, нужно ли им, чтобы вы купили в магазине что-то и для них. Предложите им звонить вам, если у них возникнет необходимость что-то купить.
4. Соблюдайте гигиену. Мойте руки с мылом (дважды) или используйте антисептический гель для рук после каждого контакта с наличными деньгами, каждого посещения общественного места (абсолютно необходимого, надеюсь), не забывайте также и про дезинфекцию телефона, который регулярно контактирует и с вашими руками, и с вашим лицом.
© via]]>
Он предложил большие деньги известному профессору, однако Боткин ответил, что возьмется за лечение только при одном условии: если тот босиком, взяв только котомку с хлебом, странником, без копейки денег, отправится пешком в Одессу, где и начнется лечение. Если же условие будет нарушено, врач откажется от лечения.
Купец был ошарашен услышанным. Но поскольку у него не было иного выхода (все его недуги считались неизлечимыми), ему оставалось лишь согласиться и отправиться в путь. По дороге в Одессу он просил подаяние, останавливался на ночлег в деревнях, питался чем Бог послал, прошел более 2 000 километров и, в конце концов, достиг цели своего пути в надежде на помощь известного доктора. Боткин осмотрел его и спросил, зачем тот явился, если является совершенно здоровым человеком. Купец удивился. Однако ни признаков ожирения, ни диабета, ни гипертонической болезни у него уже не было.
© LJ]]>
Пахнут хирурги перитонитом,
А пульмонологи пахнут плевритом.
Пахнет секретом простаты уролог,
Барием пахнет врач-рентгенолог,
Запах мокроты, кровей и мочи
Всюду несут лаборанты-врачи.
Пахнет агаром микробиолог,
Гипсом и шинами — врач травматолог.
Пахнет слюнями, с отрыжкой и без
Врач кабинета ФГДС.
Розами пахнет… хороший проктолог,
Пахнет старушками врач-геронтолог,
Пахнет УЗИстка гандоном и гелем,
Мед. регистратор — бумагой и клеем.
Рвотой, бомжами, мочой и бензином
Пахнет врач «Скорой» невыносимо.
Медик судебный пахнет могилой,
Пахнет начмед коньяком и текилой.
Тётками пахнет врач-гинеколог,
А парафином пахнет гистолог.
Злыми старушками, тонной бумаги
Пахнут у нас терапевты-бедняги.
Пахнет меконием неонатолог,
Пахнет мочой застарелой нефролог.
Пахнет маммолог грязной подмышкой,
А педиатры пахнут «Растишкой»,
Мокрой жилеткой пахнет психолог,
Пахнет наркозом анестезиолог.
Запахов много, но есть и облом —
Лишь стоматолог пахнет баблом!
© Сперто-из-Сети]]>
Новый водитель был юн и неприхотлив. Не дают форму — и Бог с ней. Не зима, чай, лето на дворе. Да и какое лето! Асфальт плавится! Водитель сочувственно смотрел на выходившую из дверей психиатрическую бригаду, закованную в водо- и воздухонепроницаемые синие рубашки и такого же цвета брюки, гордо именуемые их главврачом летней формой. И носить эту форму полагалось в полном комплекте. Один раз водитель даже видел, как заведующий их подстанции в пылу рвения требовал, чтобы фельдшер снял надетую под форму тельняшку, утверждая, что это грубое нарушение дисциплины, поскольку голубая полоска тельника выглядывает из-под рубахи.
— Скоро трусы будет проверять на предмет соответствия… — водитель невольно сплюнул. Он не любил шестёрок и стукачей.
— Эй! Шеф! Ты никак на пляж собрался? — психиатрическая бригада в полном составе с завистью смотрела на своего водителя, одетого в выцветшую вытянутую майку с надписью: «Волейбол», тренировочные штаны и смятые жизнью белые тапки на босу ногу. — Гляди! Начальство беспощадно. За нарушение внешнего вида и взгреть могут.
— Это ваше вас взгреть может. Вам выдали форму, вы в ней и парьтесь, — водитель весело перешёл в словесную контратаку. — А моё начальство мне форму не выдавало. Хожу, в чём хочу.
— Эхх. Молодой. Горячий! — улыбчивый врач-психиатр уселся на раскалённую седушку «газели». — Сколько ты у нас на подстанции? Год, кажется? А тебя уже на гвардейскую психбригаду определили. За какие заслуги?
— Да нет, — водитель, услышав адрес, шустро выехал со двора подстанции. — Ваш в отпуске, я подменяю.
— Понятно, понятно… — врач полуобернулся и открыл окошко, отделяющее кабину от салона. — Эй, молодёжь! Учую запах табака в салоне, лично рапорт напишу заведующему. Значит, ты пока резервный, — врач вернулся к теме разговора. — Тогда запоминай. Бригада у нас специализированная. Всё делается только с моего разрешения. Только так. Дали адрес. Едем. Приехали, из машины не выходить без команды. Не дай Бог что лишнего сказать. Самому больному или при больном. Или при родственниках больного. Они иногда хуже, чем сам больной. Руками никого не трогать. Даже если кажется, что… как это раньше говорили… «наших бьют», не вмешивайся, если я тебе не скажу. Не фельдшера скажут, — врач указал на окошко, — а я. Понял? Твоё главное дело — рулить.
— Да понял, понял, — водитель с интересом выслушал вводные и прибавил газу.
— Ну и славно. Сейчас приедем на адрес. Возьмём больного и повезём в больницу. До больницы ехать далеко, она за городом. Там больного сдадим и поедем обратно. К обеду, надеюсь, вернёмся. Уж очень сегодня жарко.
До больницы, и правда, добирались долго. Наконец «газель» остановилась у глухих ворот, похожих на тюремные. Ворота медленно открылись, «газель» въехала на территорию больницы и остановилась у дверей приёмного отделения.
— Сиди здесь. Из машины ни ногой. Мы быстро, — пожилой врач ещё пару минут что-то заполнял в своих бумагах, а потом вылез из кабины на улицу, где уже стояли сам больной и оба фельдшера. Все трое, исстрадавшись долгой поездкой, торопливо курили. На удивление водителя больной не был спелёнут в смирительную рубашку. Он спокойно стоял, почти по-дружески разговаривая со своими провожатыми на отвлечённые темы, жаловался на жаркое лето и ничем не походил на тех киношных психов, которых водитель привык видеть в сериалах.
— Что? А ты думал, в железо закованных возим? В намордниках? — врач перехватил взгляд водителя. — Не, брат. Такие редко бывают. В основном наши больные по большей части люди адекватные и ответственные. Не то что чиновники из Минздрава.
Все, включая больного, рассмеялись.
***
Ожидание слегка затянулось. Водитель уже изнывал от безделья и жары, но, помня наказ доктора, из машины никуда не выходил. Он с тоской поглядывал на висящий на стене больнички кондиционер, представляя себе прохладу, созданную этим кондиционером внутри здания, и от этого изнывал ещё больше. Наконец, плюнув на запрет, водитель решительно запер машину и устремился внутрь приёмного отделения. Кроме прохлады, в углу небольшого холла обнаружились кофейный автомат и лавочка, что ещё больше усугубило наступившее счастье.
***
— И что это мы здесь делаем? — два квадратных размеров санитара в белых халатах с интересом разглядывали сидящего на лавочке водилу.
— Бригаду жду, — водитель снизу вверх поглядел на возникших перед ним медработников.
— Бригаду-у-у? Так мы уже тут, — один из санитаров пригляделся. — Слушай, — он обернулся к стоящему рядом коллеге, — а этот не из нашего отделения. Может, кто из твоих?
Второй санитар тоже стал более внимательным.
— Нет. Точно нет. Это из четвёртого, скорее всего. Мне Ленка-медсестра говорила, что у них там кекс один лежит. Кофе любит до беспамятства, а ему много нельзя. Может, это он и есть?
Водитель непроизвольно посмотрел на стаканчик с кофе, который держал в руке, и вновь поднял глаза на санитаров.
— Да водитель я! Вон машина стоит. Я сейчас покажу… — водитель привстал и полез в карман за ключами, но рука была молниеносно перехвачена и заведена за спину. Вторая рука также оказалась за спиной, предварительно освобождённая от пластмассового стаканчика.
— Резких движений не надо. Сейчас пойдём, спокойно, во всём разберёмся и отведём тебя к коллегам. Там и таксисты есть, и автобусники.
Определив оторопевшего «пациента» в полусогнутое положение, санитары бодро двинули с ним к лестнице, ведущей на второй этаж. Навстречу им вниз по лестнице спускалась бригада скорой.
— Мужики! — у водителя прорезался голос. — Скажите им!
Бригада остановилась. Пожилой врач серьёзно посмотрел на водителя.
— Простите… Сказать… что?
— Как что? — водителя аж затрясло. — Что я ваш водитель!
Санитары остановились, давая возможность психиатру оглядеть свой трофей.
— Не, — глаза врача хитро блеснули из-под очков. — Не похож. Уж извини, брат.
— Во! — один из санитаров утвердился в правильности своих догадок. — Я же говорю — местный: и одет, как наши клиенты, и чудик в четвёртом отделении похожий лежит. И кофе жрать горазд. Всё сходится. Пошли, родной. И как же за тобой не углядели? Вечно у них в четвёртом бардак. Так и прирежут кого-нибудь.
— Непременно. Непременно прирежут, — врач ещё раз посмотрел на обалдевшего водителя и обернулся к ухмыляющимся фельдшерам. — А вы чего ржёте? У нас нашего водителя из-под носа уводят, а они ржут. Я что ли с этими гориллами спорить буду?
***
— О-о-о! Ты опять с нами? — психиатрическая бригада в полном составе вышла из дверей подстанции. — Сейчас за больным поедем.
Водитель, сменивший вытянутую временем майку с надписью: «Волейбол» на купленную за собственные деньги синюю футболку с надписью: «Скорая помощь», вздрогнул и как-то испуганно заулыбался в ответ…
© Дмитрий Беляков]]>
Доктором я стал рано — в семь лет.
– Мама, я доктор! – обрадовал я однажды свою маму.
— Очень хорошо, – ответила она.
— Я вылечил Таню.
— Прекрасно.
— И Олю.
— Замечательно.
Мама накормила меня борщом. И я снова убежал практиковать.
Таню и Олю мы лечили втроём. Девочки лечились охотно, и выздоравливать не желали. Их состояние определялось нами, как крайне запущенное.
Поликлинику мы оборудовали в дровяном сарае. Первоначально он задумывался, как штаб для пыток фашистов. Но, когда в фашистах обнаружился дефицит, мы переименовали его в больницу.
Я принёс термометр и фонендоскоп. Санька приволок вату с зелёнкой. Олег — клизму. И клиника открылась для посетителей.
Олег учился в четвёртом классе и в медицине уже кое-что кумекал. Поэтому первой на обследование он пригласил свою одноклассницу Инну. Но, та, сказав: «никогда… ну, может быть, завтра», привела в больницу свою младшую сестру Олю, и её подружку Таню — моих ровесниц, у которых сразу же выявилась целая куча хвороб.
Мы лечили их три дня. С утра до ночи. Не покладая рук. А на четвёртый к нам в дом ворвались Танина и Олина мамы.
— Он ставил им уколы! – кричали мамы девочек. – Тот засранец мазал их зелёнкой, а ваш – ставил им уколы!!!
Всё это я слушал, лёжа под диваном, и на засранца практически не обижался. Меня полуобморочного не страшили даже пауки. А половицы, как назло, не отрывались. Я хотел под них забраться, но они не отрывались!!!
А когда, наконец, чужие крики стихли, начались свои — родные.
Кричала мама.
— Он их попортил! Боже-боже, он их попортил!
Кто кого попортил, я не понимал. Вся моя жизнь, до этого мгновения такая сладкая, вдруг забродила, как банка варенья, вспухла и взорвалась.
— Готовь свадьбу! – истерически веселился отец. — Пеки пироги, зазывай гостей!
— Только не убивай! – причитала мама. — Умоляю, только не убивай!
— Зачем, у нас же радость! Ну-ка, где этот женишок! Где этот натуралист-гинеколог?!
С этими словам меня за пятки извлекли на свет, и начался допрос.
— Что вы делали в сарае? – ледяным тоном спрашивала мама.
— Играли, – широко распахнув глаза отвечал я.
У меня не было сил даже всхлипывать. Слёзы капали непрерывно.
— Играли во что?
— В фашистов.
— А в докторов?
— Нет! – врал я максимально честно, и для пущей убедительности, описывал, известные мне по фильму «Семнадцать мгновений весны», застенки гестапо.
Подробностями пыток я делился так горячо, что мама, в какой-то момент, сказала:
— Может она всё выдумала?
— Кто Танька-то? – прокричал я. – Ну, конечно, выдумала, дура костлявая!!!
Тут мама охнула, а папа закинул в рот горсть Валидола.
Осознав, что проваливаюсь, как Плейшнер, я стал всё отрицать – мол, ничего не видел, в штаб не заходил, сидел под дверью и тихо игрался с клизмой.
При упоминании клизмы, мама снова охнула, а папа перешёл на Валокордин.
В третьем раунде, размазывая сопле-слёзы, я частично признал свою причастность к групповому лечению. При этом продолжал утверждать, что зелёнку наносил исключительно поверх одежды, температуру мерил неглубоко, а пульс щупал на лбу, не снимая трусов.
— Они сами! – рыдал я. – Я их даже пальцем не трогал! Особенно Ольку!
Мама уже не охала. Плеснув в стакан водки пол флакона валерьяны, она придвинула его папе, а себе притянула Валидол с Валокордином, и устало прикрыла веки.
— Санька зелёнку лизал, – с удовольствием сдавал я своих товарищей, — а я нет! Потому что Олька и без зелёнки невкусная!
— Откуда?! – хватаясь за голову, бормотал отец. – Откуда?! Кто его надоумил?!
И тут я впервые осознал, что старший брат – это хорошо. А брат в очередной раз убедился, что младший — это очень скверно.
Когда же крики, сменив вектор, переместились в комнату брата, я в изнеможении заполз под диван и стал с упоением мечтать о медицине.
И медицина не подвела.
© Эдуард Резник]]>
Рынок медицинских услуг
Эксперты говорят, что врачей многих клиник здоровье пациента интересует только с позиции заработка.
— У каждого врача платной клиники стоит задача, чтобы он направил пациента ещё к нескольким своим коллегам. Знакомый хирург рассказал мне о «правиле четырёх врачей»: пришедший к нему на приём пациент должен был посетить ещё четырёх медиков в соседних кабинетах. Там в системе есть стационар, так что надо было как минимум полежать на обследовании. Параллельно назначалась куча всяких процедур — начиная с промывки носа и заканчивая МРТ, которую не нужно делать без особых причин ввиду её небезопасного воздействия на здоровье.
По его словам, любое дорогостоящее обследование — компьютерная томография или рентген с описанием — сейчас стоит приличных денег. Туда выгодно направлять. Или пациента можно отправить на развёрнутый анализ крови по незначительным показателям. За все эти исследования и процедуры клиника выставляет счёт пациенту или страховой.
Пациента стараются уложить в собственный стационар. Стоимость одного дня в палате люкс сопоставима со стоимостью номера в хорошем отеле. Так, в областной клинической больнице предоставление места в палате повышенной комфортности 1-й категории стоит столько как забронировать суточный номер в пятизвездочной гостинице.
Сегодня нельзя сделать просто УЗИ. Сначала заставляют записаться к терапевту, заплатить за приём, тот уже направляет на УЗИ, после чего опять нужен терапевт, чтобы он посмотрел и расшифровал результаты.
Классическую ситуацию «развода» иллюстрирует стоматология: приходит человек с двумя кариозными зубами, а ему предлагают поставить целый ряд коронок или дорогих имплантатов — вплоть до того, что уговаривают менять всю челюсть.
Как «разводят» в государственных клиниках
Не отстают и государственные клиники — в них «впаривают» за деньги услуги, которые по системе Обязательного медицинского страхования (ОМС) — бесплатные. Напомним, что услуги по полису ОМС оплачивает государство через страховую компанию. Есть ещё система добровольного медстрахования (ДМС). Такой полис покупает за собственные деньги сам пациент, а за все оказанные медуслуги расплачивается страховая компания.
Госполиклиники научились получать деньги за одну и ту же услугу и исследование и через ОМС, и через ДМС.
Поликлиники также заинтересованы в том, чтобы принять больше пациентов и провести больше обследований, — за всё это выставляются счета страховым компаниям. Практически в каждой поликлинике есть платное отделение, где обслуживают «людей с улицы». Они могут получить консультацию врача или пройти обследование за свой счёт.
Ещё в госклиниках могут сказать: «Знаете, эта услуга не входит ни в ОМС, ни в ДМС, или её нужно долго ждать, но, если вы заплатите, то получите её уже сегодня», — это тоже «классика развода».
Ещё в государственных клиниках очень любят отправлять пациентов в соседние коммерческие клиники, с которыми у них заключён негласный союз. Если присмотреться, то практически около каждой столичной поликлиники можно найти частную клинику, которая делает различные анализы и исследования. Районные врачи обычно ссылаются на старое оборудование, большие очереди или низкую точность анализов в поликлинике и советуют сделать их за свой счёт «на стороне». При этом они могут посоветовать соседнюю частную клинику.
В работе врача всегда есть некая доля сомнения. В бесплатной системе здравоохранения она обычно реализуется в сторону «Вам это надо? Живите спокойно, забудьте». А в коммерческом секторе эта доля сомнения всегда превращается в попытку заработать на пациенте.
Вместо врачей — актёры
— Многие врачи стараются до последнего поддерживать болезни пациентов, они в этом заинтересованы, — говорит Ярослав, врач, который знает о работе коммерческих клиник изнутри.
По его словам, самое страшное, если пациент со своими проблемами нарвётся на фальшивых врачей и фальшивые медуслуги.
— Я знаю в Москве сеть центров косметологии и здоровья, где работают нанятые с улицы люди, не имеющие отношения к медицине. Их учат только алгоритму продаж, и они могут заставить купить любую услугу. Например, процедуру уколов в голову витаминов для лучшего роста волос за 100 тысяч. Или сеанс гирудотерапии за 70 тысяч.
Здесь всё в рамках закона, в каждом кабинете ведётся видеозапись, у них мощная юридическая поддержка — если вы подадите на них в суд, то проиграете.
Правовой нюанс заключается в том, что вам оказывают услугу, а платите вы добровольно. Значит, вы со всем согласны.
…
По мотивам life]]>
Нет, это не буржуин из «Мальчиша-Кибальчиша», не мистер Пиквик и даже не доктор Ливси. Это, дорогие товарищи, наш родной, всемирно известный ветеринар доктор
Читать дальше]]>
Несмотря на то, что диабет 2 типа (как и сахарная зависимость) приобретает масштаб мировой эпидемии, многие говорят, что невозможно заработать его, лопая много сладкого, это
Читать дальше]]>
Работал в приемном травмы доктор один, пожилой уже, опытный. Один из лучших специалистов, человека
Читать дальше]]>
Разница была лишь в том, что один из них мог видеть единственное в палате окно, а другой — нет, зато у
Читать дальше]]>
Перед дракой женщина вытащила искусственный глаз и для лучшей сохранности решила спрятать его в своей вагине. Извлекали уже специалисты.
Мужчина решил сделать сам себе обрезание. Для местной анестезии
Читать дальше]]>
Приходит нейрохирург и начинает собирать анамнез, а в процессе неврологическим молоточком перед его
Читать дальше]]>
Да, нам нравится писать про душевнобольных. Во-первых,
Читать дальше]]>
«Работа
Читать дальше]]>